Если вы поедете из г. Пензы в г. Ахуны, то на полпути взору вашему предстанет сосновая вечнозеленая роща. Здесь расположен поселок Сосновка, вытянувшийся по берегу глубоководного, разветвленного на рукава озера, которое издавна называется «Клашным затоном». Озеро, окаймленное густым камышом, молоденькими кудрявыми березками, дубками и тополями, очень богато рыбой. Здесь водятся лини, караси, окуни, язи и лещи. Вот сюда, в этот живописный уголок, и приехали мы с женой на летний отдых.
…Чуть порозовел восток. В легонькой плоскодонке мы плывем по затону. Удары весел чуть волнуют зеркальную гладь воды. Плавно покачиваются полураспустившиеся белоснежные лилии. Въезжаем в протоку, как в сказочный зеленый тунель. Красноватые ветви гибких верб, растущих по обоим берегам, сплелись над нами в густые косы. Сквозь них просвечивает синева неба. Возле лодки мелькают верткие окунишки, стайками прогуливаются мальки.
Выходим на открытое место. Восходящее солнце заиграло золотыми бликами. Мы у цели. Вот тихий знакомый заливчик, с глубокой ямой. Здесь всегда держится рыба. А вот и еще один рыболов: зеленовато-бархатистый зимородок, как часовой, замер на низко свесившейся над водой ветке. Он зорко высматривает добычу. Забыв осторожность, какая-то рыбка всплыла на поверхность… Мгновение, и алмазными брызгами разлетелось зеркало воды: беспечная рыбка уже в клюве зимородка.
Не торопясь налаживаю свои удочки. Первый поплавок лег на воду. Вот и второй весело покачивается среди листьев кувшинок. Не успел я достать папиросу, как один из поплавков уже скрылся под водой. Подсекаю. Натягивается леса, упруго изгибается удилище. Преодолевая сопротивление, тащу рыбу к лодке. Секунда, и на дне ее буянит горбатый, с темными полосами на боках, красноперый красавец-окунь. Не успел насадить червяка,— второй поплавок резко пошел в глубину. Какой чудесный клев! Не зевай, рыболов, спеши, пользуйся своим счастьем.
Голос Гали, которая устроилась удить на берегу и хочет этим летом заказать себе тур в Кению, возвращает меня в окружающий мир. Она издалека показывает мне несколько крупных, отливающих на солнце серебром язей. Как дети, радуемся удаче. Утренняя зорька пролетела быстро. Первая удача разожгла рыбацкую страсть. На другой день мы с Галей поплыли на Белый омут, где, по рассказам, рыбы было еще больше.
Живописны берега Суры, сплошь поросшие лесами. Цветут липы. Ветер разносит их медвяный аромат над рекой. Но что это? Весла неожиданно в чем-то запутались. Это сеть. Она протянута поперек реки, наглухо перегораживает её. Браконьеры, несмотря на объявление этой зоны запретной, воровски забираются сюда. Режу веревки, чтобы не повадно было.
Шесть километров пути остались сзади. Вот и Белый омут. Кругом ни души. Торопливо налаживаем удочки. Сразу же начинается бешеный клев. Крупные окуни жадно глотают насадку. Не успеваем снимать с крючков. Через час, показавшийся нам мгновением, у нас в лодке с полсотни окуней и язей. Довольно, довольно! Пора прекращать ловлю… Вдруг удилище в руках Гали звонко шлепнуло по воде.
Побледневшая Галя вцепилась в него, с трудом удерживает. «Не ослабляй леску, выводи!» — кричу я. Рыба отчаянно сопротивляется. Минут пять, которые показались нам вечностью, идет упорнейшая борьба. Но вот победа! Подвожу подсачек, и в лодке, отливая червонным золотом, угрожающе бьет хвостом сазан. В нём больше трех килограммов. Галя счастлива. Я и радуюсь за нее и чуть-чуть завидую.
Домой возвращались по вечерней прохладе. Лодка, направляемая только кормовым веслом, медленно плыла по течению. Неожиданно Галя тихо вскрикнула. Обернувшись, я увидел на берегу метрах в семидесяти от нас огромного лося. Он стоял в густой высокой траве. Настороженно приподнята голова, увенчанная широко раскинутыми ветвистыми рогами.
Медно-золотистым цветом отливали на солнце его грива и рыжеватые бока. Лоснилось сильное мускулистое тело. Лось слегка поводил головой, жадно втягивал ноздрями воздух. А чуть поодаль, возле зеленых кустов, стояла самка с лосенком. Они безмятежно поедали бархатные листья с молодых деревьев. Как зачарованные, любовались мы прекрасными животными. Но вот лось встрепенулся, вскинул голову и вся семья неторопливой рысью скрылась в осиновой роше.
Дул резкий северо-восточный ветер. Рыба не ловилась. Дома сидеть не хотелось, и мы отправились по ягоды и грибы. В густой изумрудно-зеленой траве рубинами сверкает спелая, крупная земляника. Глаза разбегаются, трудно решить,— с чего же начать? За полтора-два часа набрали килограммов пять великолепных ягод. Там, где мелкий дубняк, орешник, березки,— обязательно найдешь белый гриб.
Начинаем искать. Через минуту Галя срезает рядом с муравейником три ядреных боровика. Собираем только их, других грибов не берем. В конце похода подсчитываем трофеи: у меня — 96, у Гали — 95 первосортных белых грибов. Даже этот день не пропал даром.
Хорош был клев на Калашном затоне. Но ведь это почти дома! Тянуло на поиски нового, еще неизведанного. Мы уложили нехитрое рыбацкое снаряжение в лодку и отправились вверх по Суре. Когда отъехали километра на четыре от поселка, где-то недалеко глухо рванул взрыв. Покой мирно спавшей реки был нарушен. Тревожно пронеслась стайка уток, где-то закаркал ворон. Вскоре течение принесло к нам оглушенную, гибнущую рыбу… Миновали узенькую протоку — вход в небольшое, но глубокое озеро. Сразу же перестала попадаться оглушенная рыба.
Вернулись назад и тихо, на одном кормовом весле, поплыли по протоке. Вот и озеро. Посередине, с челнока-душегубки, здоровенный детина вычерпывает сачком белеющую повсюду рыбу, поспешно вытряхивает ее в мешок, который держит наготове воровато оглядывающийся по сторонам паренек. Заметив нас, браконьеры поспешно направили челнок к берегу. Причалив, вместе с мешком, не обращая внимания на наши окрики, скрылись в чаще.
Я выстрелил в воздух, спрыгнул на берег и побежал вслед за ними. Но сразу же попал в болотную топь. Преследовать браконьеров дальше было невозможно. Мы подобрали валявшееся на берегу весло, привязали к лодке брошенный челнок и продолжали свой путь, не переставая возмущаться только что виденным гнусным поступком людей бездушных и бессовестных.
Солнце уже золотило верхушки деревьев, когда мы добрались до большого, круглого, как чаша, озера. Берега его сплошь поросли густым тростником, сквозь зеленоватую воду местами просвечивали песчаные отмели. Это озеро соединялось с другим, маленьким, тоже круглым, затянутым сплошь изумрудной ряской. Мы установили лодку в проходе из большого озера в маленькое и закинули удочки.
Да, не зря хвалили эти озера. Клев был такой, что ничего, кроме поплавка, мы не видели, да и не могли видеть. Один за другим летели на дно лодки окуни и язи по 300—400 граммов. Все было забыто — и еда и отдых. Опьяненные удачей, мы решили не уезжать с озера и завтра снова рыбачить здесь же. В полной темноте поставили под семью росшими рядом дубками шалаш. Развели костер, сварили густую рыбацкую уху.
Напились чаю, аппетитно припахивающего дымком, легли отдыхать. Но сон не шел. Стоило только закрыть глаза, как перед тобою начинал приплясывать шустрый поплавок. От необычайной, какой-то жуткой тишины, царившей вокруг, звенело в ушах. Изредка тишина нарушалась уханьем филина да непонятными всплесками в тростнике. Томило ожидание желанного рассвета.
Чуть забрезжило —опять за удочки, к облюбованным камышам. Проходит час — ни поклевки. Сменили место, испробовали самые различные насадки —та же история. До обеда исколесили все озеро — результат тот же. Хорошо, что рыбой подзапаслись — пообедали плотно. Расстроенные легли спать и чуть не прозевали вечернюю зорьку. На закате в протоке, соединяющей озеро с Сурой, поймали двух жалких окунишек.
Выпустили их, а сами молчим, не глядим друг на друга. На ночь поставили донки. Но и ночью — то же, что и днем. Так продолжалось несколько дней. Еле-еле налавливали на уху. Но острота огорчения уже прошла. Погода стояла прекрасная. Беспрерывное дежурство с удочками мы прекратили. День начинали и заканчивали физзарядкой, купались, лежали на солнце, катались на лодке.
Во время одной такой прогулки на закате солнца обнаружили в небольшом оконце окуней. Они этажеркой, повернув головы к берегу, стояли в прозрачной воде. Подъехали почти вплотную — не шелохнутся.
Подводили червяков к самому рту — никакого внимания. Так продолжалось около часа. Но вот правофланговый отошел от стаи, поплыл против течения и скрылся в глубине. За ним потянулись остальные. Заброс на глубину — и первый окунь в лодке. За ним второй, третий… тридцатый. На следующий день Галя предложила попытать счастья в малом озере. Через узкий пролив въехали в небольшой водоем, сплошь покрытый зеленым одеялом ряски.
Место мне не понравилось, показалось безжизненным, необитаемым, и я решительно повернул назад. Галя все же закинула удочку в окошко, образовавшееся при развороте лодки. В ту же секунду поплавок ушел в глубину. Окунь! Ряска вновь затянула окошечко. Новый поворот лодки, заброс — опять успех. В медленном «вальсе» объехали мы трижды озерко, наслаждаясь неожиданным результатом случайного открытия. «Танцевали» и в последующие дни, и как правило, удачно.
Отпуск подошел к концу. В последний вечер, проведенный на озере, у весело потрескивающего костра мы строили планы на следующее лето. «Купим палатку,— с азартом говорила Галя,— и махнем вниз по Суре. Там, говорят, даже стерлядка попадается». Я не перебивал её, лишь поддакивал время от времени, потаскивая из золы рассыпчатую картошку.
Подъезжая на другой день к Сосновке, мы удивились необычайной перемене. С заборов и плетней бесследно исчезли ранее всегда сушившиеся здесь сети самых разнообразных форм и размеров. На глади Калашного затона не видно было леса жердей, закреплявших бесчисленные вентеря, «мордочки» и другие хитрые орудия лова. Не видно было и «рыболовов», батающих рыбу в укромных местечках. Хозяйка квартиры сразу же объяснила нам причину всех этих перемен:
— Шибко сердятся на вас сосновские мужики. Три дня тому назад прочитали они в газете вашу заметочку.
Особенно струхнули те, фамилии которых вы там называете. Ждут теперь милицию сюда, ведь постановление-то Облисполкома было строгое. Да было оно лишь на бумаге, а никто за рыбаками не следил.
Мы от души порадовались последствиям нашей статейки о браконьерах. И нам подумалось, что не такая уж неразрешимая проблема — борьба за сохранение рыбных богатств. Только бороться нужно не в одиночку, а всем вместе, всем рыболовам-любителям, всем, кому дорога и близка природа нашей чудесной Родины.