Почему о рыболовах распространилась дурная слава — будто они вруны? Ведь очень многие люди твердо убеждены, что настоящий рыболов обязательно должен, мягко говоря, отступать от истины. И что греха таить? Ведь и вам случалось слышать истории невероятные…
Помню, был такой случай. В начале зимы стоял я в очереди за мотылем. Мороз. Ветер северный. Мотыля в магазине не было. Надеялись на мотылыциков. Но рядом ходил милиционер, и мотылыцики не подходили. От холода рыболовы приплясывали да согревали себя летними воспоминаниями. Кто-то вспомнил о ловле сазана на пуговицу.
— Как это на пуговицу? — заинтересовался я.— На какую пуговицу?
— А вы не пробовали? — спросил небольшого роста рыболов в пушистой шапке и в валенках с галошами.
— Много потеряли! Очень интересная ловля. Нужна самая обыкновенная пуговица, лучше всего бельевая
— есть такие, тканью обшитые. Привяжите пуговицу к леске — и снасть готова.
— А крючок куда?
— Какой еще крючок? Если есть пуговица, никакого крючка не надо.
Расспрашиваю я его, а сам думаю: не может же такого быть. А он продолжает.
— Помню, раз на крупных сазанов нарвался. Лежу в лодке, в воду вглядываюсь. Вода прозрачная, как стеклышко.
А в ней сазаны стоят. Спины толстенные. Подвожу пуговицу одному сазану к носу — отворачивается. Я опять подвожу, нос ему щекочу. Рассердился сазан, схватил пуговицу в рот и через жабры выплюнул. Тут я его в лодку. Второму нос пощекотал — и этого в лодку. Штук двадцать тогда вытащил.
Вы думаете, остальные рыболовы, которые тут же стояли и слушали, стали с ним спорить? Или высмеивать? Или сомневаться? Ничего подобного. Больше того, один сказал, что он тоже так ловил, второй — слышал, но сам не пробовал, третий — собирается половить на пуговицу. В тот день от зоомагазина я направился к Володе.
— Ты знаешь, на что лучше всего сазана ловить?
— На пареный горох, наверное?
— Нет, ни за что не угадаешь. Сазан ловится…— тут я сделал паузу для эффекта и выпалил:
— На пуговицу!
Сказал и жду, какое действие окажут на него мои слова. А он совершенно спокойно говорит:
— Я думал, ты что-нибудь новенькое принес. На пуговицу я сам ловил.
Я просто ушам не поверил. Володька, мой друг, постоянный партнер по рыбалке, и так хладнокровно врет.
— Это же старинный способ. О нем даже в журнале напечатано.
Достает журнал и небольшую заметку показывает. Правда. Все описано так, как и рыболов рассказывал. Печатному слову я верю…
Был еще и такой случай. Ехали мы на заводском автобусе на Холодный ручей. Зашла у нас речь о форели. Рассказывали наперебой, какая это рыба чуткая да осторожная. И вдруг один рыболов говорит:
— Ерунда. Я тоже верил в эти сказки. Однажды ловил я форель руками в корягах. Несколько раз форель под руку попадала, да все выскальзывала. А тут два пацана по берегу идут.
«Вы,— спрашивают,— дяденька, кого ловите?» — «Форель»,— говорю. «Ее, дядя, не так ловить надо. Нужно раздеться, лечь в воду, а из воды только два пальца высунуть и шевелить ими* Форель сама к пальцам подплывет, вам только за жабры ее схватить надо».
— Вот дети пошли,— зашумели рыболовы в автобусе,
— ты бы догнал да выпорол их, чтобы не подсмеивались над взрослыми.
— Я и то хотел. Да напрасно бы обидел ребятишек. Подходит один: «Зря,—говорит,— дядя, не верите.
Смотрите, как надо…» Разделся, в воду лег и, как говорил, пальцами над водой пошевеливает. И верите, вдруг сильный всплеск. Пацан выскочил из воды, а в руках у него форель бьется. Сам я лег в воду— и тоже трех штук поймал. И рыболовы поверили ему.
Или вот еще был случай. Стоял я в очереди на автобус. Заметив у меня удочки, стоящий рядом высокий мужчина в коротком макинтоше, в охотничьих сапогах, с корзинкой в руке заговорил:
— На ловлю, значит! Ершишек, окунишек ловить? Вот я ловил во время отпуска! Пятьдесят семь килограммов за два часа. Карась на шесть килограммов. Во карась! Что в длину, что в ширину. А здесь разве рыба? Уж лучше за грибами поехать.
Он говорил нечто невероятное, но ни голос, ни лицо не выражали никаких эмоций.
— Значит, браконьерством занимались? — спрашиваю я его.— Глушили или сетями черпали?
— На удочку. Только забрасывай. Язи. Окуни. Два-три килограмма штука.
— Озолотился, поди? — вмешалась в разговор старуха с бидонами—Хороша свеженькая-то рыба! Поди, на базар рыбу-то носил?
— Сам ел. У меня аппетит хороший.
Подошел автобус. Мне хотелось еще поговорить с «рыболовом», но он сидел далеко. Однако сошли мы на одной остановке, и оказалось, что идти нам по одной дороге. И опять мой попутчик восторгался без азарта, а говорил больше числами.
— Вот я в отпуске был… тридцать четыре язя за сорок пять минут.
— Да как же вы успевали червей насаживать? Моей иронии он не заметил.
— У меня было пять удочек.
Я и сам не заметил, как начал всерьез расспрашивать его:
— И ловили с лодки?
— Только с лодки. С берега там мелко. А караси и на карасей не похожи. Семь килограммов карась.
— А на что вы их ловили?
— На малька. Во карась! Как лопата. А здесь что? Ершишки, окунишки…
— Нет, не только они,— возразил я.— Я, например, за форелью иду.
— Разве тут форель есть? — удивился он.
— Где же она водится?
И тут меня понесло…
— Озеро Люблинское слышали? Из него речка Брат вытекает. Километров двенадцать отсюда.
И речка-то неглубокая, а форели в ней! Присядешь где-нибудь вечером у омута. Комары да бабочки над водой летают. И чуть они к воде опустятся, выпрыгнет форель и прямо в воздухе—хап бабочку и опять вниз. Однажды насадки не было, так я на окурки ловил.
Насажу окурок на крючок, потрясу над водой, чтобы рыба окурок за порхающую бабочку приняла. И как только к самой воде опущу, р-раз! —и форель на берегу. Особо крупной нет. До двух килограммов, не больше. Да и ловить там много нельзя.
— Почему? — спрашивает меня попутчик.
— Нести далеко. Много не унесешь.
— А как пройти на эту речку? — спрашивает он меня.