Конец марта. На улицах Москвы идет бойкая торговля мимозами. В редкие ясные дни ветер приносит запахи приближающейся весны. Радио лаконично передает сводки сева, медленно двигающегося с юга на север. Реки все еще покрыты толстым слоем льда, а мною уже овладело острое нетерпение рыболова. Давно пересмотрен и пополнен набор блесен, грузов и поводков, проверен спиннинг, изготовлены снасточки, а до ближайшего выезда на рыбалку еще верных полтора месяца.
Как-то в выходной попробовал я поблеснить окуньков, поймал их десятка полтора… Нет, не то! Разве можно сравнить эту тихую бестрепетную ловлю с блеснением крупной рыбы, рвущей спиннинг из рук. И вдруг неожиданная командировка в Тбилиси.
…В первых числах апреля я вышел из поезда в столице Грузии, полный радостного нетерпения и самых радужных надежд. Увы, горькое разочарование ожидало меня. Кура шла многоводная, быстрая… но необыкновенно грязная. Ни о какой ловле спиннингом нечего было и думать. К тому же местные рыболовы сообщили мне, что одиночные лососи до Тбилиси доходят чрезвычайно редко, а их-то я главным образом и хотел половить. Однако судьба сжалилась надо мной и подготовила мне неожиданный сюрприз.
Километрах в пятидесяти от города, невдалеке от железнодорожной линии Тбилиси — Баку есть большое озеро Джандаргёль, или, как его называют здесь, «Кара-Язы». По свидетельству рыбаков, ни щуки, ни окуня в озере нет, но я все же в ближайшее воскресенье взял удочки и поехал на Джандаргёль.
В поезде нашлось много попутчиков, с которыми я добрался до небольшой базы рыболовно-спортивного общества, имеющей десятка два лодок и домик для ночлега.
Накрапывал небольшой дождь, было тихо, и в туманной дали скрывались далекие очертания заросших камышами берегов озера. Взяв лодку и переплыв на противоположную сторону, я выбрал небольшую прогалину среди густых зарослей камыша и забросил удочки. Клева не было, все попытки менять наживки (вареную картошку, тесто и червя) ни к чему не привели. Притаившись, я стал с интересом наблюдать новую для меня жизнь южного озера.
Невдалеке от лодки всплескивались какие-то крупные рыбы, и стены густого камыша порой раздвигались при их движении. Черепахи то и дело высовывали из воды свои змеиные головы и карабкались на пловучие груды старого камыша. Вскоре подул легкий ветерок, дождь перестал, и выглянуло солнце.
Увлекшись наблюдением за большой змеей, плывшей мимо с мальком в пасти, я прозевал начало поклевки и едва успел ухватить удилище, соскользнувшее в воду. На червя попался небольшой, граммов в двести, сазанчик. Клюнуло на второй удочке. Через два часа в моем садке было килограмма четыре рыбы. Правда, клевала исключительно мелочь, и первый пойманный сазанчик оказался самым крупным.
Клев прекратился так же неожиданно, как и начался, и я рещил переменить место. Выплыв из камышей, я увидел, что вдоль всего берега возвышались какие-то странные сооружения, на которых сидели рыболовы. Один из них окликнул меня, попросив спичек, и я подъехал к нему. Необычайное сооружение оказалось хитроумно сделанной раздвижной деревянной лестницей с небольшой площадкой для сидения.
Я дал рыболову спички, и мы разговорились.
Оказалось, что большинство рыболовов предпочитают ездить сюда на автомашинах, так как и вечерние и утренние поезда по времени очень неудобны. Дорога к базе в большее время года непригодна для езды из-за множества оросительных арыков и плохих мостов, а более или менее хорошая дорога подходит к противоположному от базы берегу озера, куда и приезжают рыболовы на автомашинах.
Берега у озера очень отлогие, и чтобы добраться без лодки до глубокого места, пришлось бы отойти от берега метров на шестьдесят и стоять все время в воде. Этим-то и вызвано применение портативных разборных стремянок, перевозка которых не представляет трудности.
Рыболов очень удивился, увидев мой улов:
— Да вы на что ловите?
— На червя.
— Ну, тогда все понятно. Вы, наверное, не здешний? Видите ли, дело в том, что сазан в этом озере хищный и предпочитает брать на малька.
Он приподнял из воды привязанную к лестнице проволочную корзину, напоминавшую большую крысоловку, и я увидел десятка полтора сазанчиков весом от трехсот до семисот граммов, а одного — килограмма на полтора. Он показал мне свою снасть, и все мои познания о ловле сазанов перевернулись вверх ногами.
Леска у него была жилковая диаметром 0,8 мм, а чистое окно в камыше, куда он забрасывал Свою акулью снасть, находилось в трех метрах от его ничем не замаскированной лестницы. Камыш между лестницей и окном был изломан под корень и примят.
— А эту вашу паутинку,— он показал на мою леску толщиной 0,3 мм, — первый же приличный сазан заведет в камыш и оборвет.
Я дипломатично умолчал о трех уже оторванных крючках, отнесенных мною на счет черепах.
— А малек, вот смотрите,— он зачерпнул у себя под ногами небольшим сачком и вытащил несколько рыбок, напоминающих больших головастиков.— У нас их называют пузанками. Только не цепляйте их за спинку, а нанизывайте на крючок. На живого малька сазан берет редко, а почему — не сумею вам сказать.
Я попросил у него сачок, наловил штук шестьдесят мальков, поблагодарил за науку и распрощался.
Клев, правда очень вялый, возобновился лишь к заходу солнца, но я все же успел поймать на малька четыре хороших сазанчика. Хищный сазан! Это никак не укладывалось в моем сознании, а к тому же я привык считать эту рыбу очень осторожной, при ловле ее маскироваться и применять самую тонкую снасть.
«Век живи,— век учись…» — вспомнил я, и в этот же миг у меня возникла мысль попробовать ловить сазана спиннингом на мертвую рыбку. Понедельник был у меня свободным, и я решил утром еще кое-что попробовать и проверить.
На ночевке местные рыбаки рассказали мне вкратце историю этого озера. В 1913 году какие-то предприимчивые бельгийцы, орудовавшие в этих краях, решили, повидимому для целей орошения, заполнить куринской водой глубокую котловину, находящуюся у подножия невысоких гор.
Восьмикилометровый канал соединил котловину с Курой, и через несколько лет образовалось громадное проточное озеро глубиною до пятнадцати метров. В 1929 году озеро было по каким-то причинам спущено, большая часть пришедшей из Куры рыбы выловлена, а остальная погибла.
Потом озеро вновь наполнили водой и заселили рыбами. Было очень много сазана и сома. Некоторые сазаны до двадцати килограммов весом попадаются еще и сейчас, есть и многопудовые сомы. Изредка берут некрупные усачи и голавли.
Отсутствие кормовой базы в первые годы существования озера, повидимому, и сделало сазана хищным. Недавно в озеро был запущен зеркальный карп, но приживется ли он здесь, может показать только будущее.
…Ночью поднялся сильный ветер, пошел дождь, и я уехал в Тбилиси.
Только в конце апреля я вновь выбрался на озеро, захватив с собой и спиннинг и удочки. Спиннинг многим любителям известен здесь только понаслышке и распространения не имеет, так как хищные рыбы встречаются в местных водоемах сравнительно редко.
Погода стояла замечательная, и такой буйной игры сазанов, как в то утро, я никогда и нигде больше не видел. Надев на снасточку небольшого пузанка, я около часа безрезультатно бороздил воду на разных глубинах, но, наконец, последовала поклевка, и на крючке заходила какая-то крупная рыба.
Она кинулась к близлежащим камышам, я ее туда не пустил, и тогда-то красавец-сазан, сверкнув золотой чешуей, выпрыгнул из воды и заметался на ее поверхности. Вывел я его без особых приключений, но, судя по сопротивлению, думал, что моя добыча будет значительно крупней. Сазан оказался весом всего в один килограмм триста граммов.
Больше в этот день я ничего не поймал, но чувствовал себя героем. Сазана и вдруг… спиннингом. Местные рыбаки, которым я похвастался небывалой удачей, отнеслись к моему рассказу недоверчиво. К сожалению, мне больше не пришлось побывать в Тбилиси, и этот интересный опыт не был проверен.
Несомненно одно: озеро Джандаргёль представляет исключительный спортивный интерес. Тем более непонятно, почему не предпринимается никаких мер к охране его богатств от расхищения. Несмотря на наличие представителя рыбнадзора, рыболовная артель, не считаясь ни с какими ограничениями и сроками лова, километровым неводом буквально процеживает озеро.
Вода озера расходуется на зимний полив хлопковых полей, и убыль ее ввиду зимнего понижения уровня Куры не балансируется. Уровень воды в озере падает на полтора-два метра, камыши оголяются, и рыбе буквально некуда спрятаться от ненасытного невода. Рыболовы-любители не без основания опасаются, что при таком порядке через несколько лет в озере останутся одни лягушки.
Если же расширить базы спортивных обществ и подправить дороги, ведущие к озеру, то оно может стать одним из популярнейших мест отдыха трудящихся Тбилиси и Рустави.